И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню. И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему.
Евангелие от Марка
Однажды, в бытность свою учеником Петербургской Императорской Академии художеств Иван Крамской нарисовал человека, читающего Евангелие. Профессор похвалил работу, а потом молодой художник показал ее случайно забредшему старику офене (разносчику товара, коробейнику). Тому совершенно не понравилось: Света на лице его нет. Почём я знаю, может, это он песенник от скуки раскрыл и разбирает. Ты, может, обличье-то и нарисовал, а душу забыл - Господи, да как же душу-то рисовать? - А это уж твоё дело, не моё
Иван Николаевич стоял в углу последнего зала Академии, в котором висело его только что оконченное полотно Христос в пустыне. Десять лет прошло с тех пор, как он с грандиозным скандалом покинул свою Alma Mater, а эта история с уличным торговцем так ясно стояла у него перед глазами, словно старик только что вышел, пришаркивая левой ногой. В зале было немыслимое количество народу. Шла вторая выставка Товарищества передвижников. Его картина висела последней. Она должна была стать гвоздем экспозиции, и действительно произвела небывалое впечатление. Картина моя, - вспоминал Крамской, - расколола зрителей на огромное число разноречивых мнений. По правде сказать, нет трех человек, согласных между собой. Но никто не говорит ничего важного. А ведь Христос в пустыне - это моя первая вещь, которую я работал серьёзно, писал слезами и кровью она глубоко выстрадана мною она итог многолетних исканий
Крамской, словно в каком-то тумане, толкался среди людей, надеясь услышать главное, чтобы понять, что он сделал, что он написал, что он хотел сказать современникам? В ответ на его голову сыпались вопросы, вопросы и вопросы. Бесконечные, бессмысленные, болезненные.
- Иван Николаевич, голубчик, ну какой же все-таки момент изображен в картине: утро ли сорок первого дня, когда Христос уже решился идти на страдание и смерть, или та минута, когда прииде к Нему бес?
И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Евангелие от Матфея
Будучи студентом Императорской Академии Художеств, молодой Крамской, потрясённый картиной Иванова Явление Мессии, привезённой в Россию в 1858 году, выступил в печати со своей первой критической статьёй. Художник писал он это пророк, открывающий истину людям своими творениями. Еще больше Крамского потрясла трагическая смерть Иванова, непонятого светом, несколько часов не дожившего до официального признания. Тогда еще Ивана Николаевича посетила мысль о том, что все произошло, как в Евангелии сразу после Крещения Христос отправился в пустыню. Мессия Иванова то же сразу попал в пустыню. И эта пустыня называлась Россией.
Со всей силой юношеского максимализма Крамской стал доказывать всему миру, что ни хлебом единым жив человек. Осенью 1863 года он становится во главе исторического бунта 14-ти. 14 выпускников Академии
впервые в истории выдвинули категорическое требование свободного выбора темы для академической программы. Получив отказ, они демонстративно покинули стены училища, отказавшись от участия в конкурсе на Большую Золотую медаль и вообще всех последующих за спокойным окончанием Академии благ. Но самостоятельная жизнь оказалась не такой простой. О хлебе насущном думать пришлось
Мне просто не верится, чтобы я, исполнявший всевозможные заказы, и я теперешний одно и тоже лицо. Я с ужасом думаю, как это я буду исполнять их, как прежде, а ведь нельзя без этого Взять бы и заорать сейчас на всю выставку: Купите меня! Я продаюсь! Кто больше даст?.. Я вижу ясно, что есть один момент в жизни каждого человека, мало-мальски созданного по образу и подобию Божию, взять ли за Господа Бога рубль или не уступать ни шагу злу. Мы все знаем, чем обыкновенно кончается подобное колебание
Постепенно друзья стали замечать, что и без того худое лицо Крамского ещё больше осунулось, побледнело, в глазах появился лихорадочный нездоровый блеск. Он почти уже не ходил по выставке, все больше сидел в углу, опустив на колени усталые натруженные руки Иван Николаевич продолжал улавливать обрывки фраз, но смысла их уже не разбирал
Где-то, почти над самым ухом забасил Стасов: Это жестокая ошибка изображение Христа затруднённого! Нет! Нужен Христос действующий, совершающий великие дела, произносящий великие слова!
Да что Вы такое говорите, Владимир Васильевич! Не прекращая разговаривать с критиком, Гаршин горячо жал руку Крамского. Здесь выражение громадной нравственной силы, ненависти ко злу и совершенной решимости бороться с ним. Хр
|
