Православие
не годится в качестве государственной идеологии по нескольким причинам.
Во-первых, религия и идеология — принципиально разные формы организации идей;
идеология по своей сути есть отрицание религии; совпадение функций в данном
случае неважно. Во-вторых, как говорил В. Г. Белинский, русский мужик не
религиозен, он суеверен. Кстати, до середины XVII в., до реформы Алексея —
Никона на русском православии лежал сильный отпечаток ведической религии. До
этого поворота не было формулы «я — раб божий», вместо этого — «отрок божий»,
т. е. потомок бога. Это типичная формула ведической религии славян, в которой
боги — предки людей. В-третьих, в России под православием, как и под монархией,
черту подвёл 1917 г. — vixerunt (отжили). Интересно, что как только после
февральского переворота солдатам разрешили не ходить на молебны, более 80%
перестали это делать — вот такой «народ-богоносец». Вообще у нас представление
о русском человеке сформировано несколькими писателями, которые русского мужика
практически не знали. Это прежде всего Лев Толстой и Фёдор Достоевский,
фантазии которых (в одном случае светлые, «дневные», в другом — больные,
«ночные») мы принимаем за реальность. Читать-то в этом плане надо прежде всего
Н. Лескова, отчасти Г. Успенского и А. Чехова, ещё от меньшей части — И.
Бунина. Но это к слову. В-четвёртых, Россия — полирелигиозная страна, я уже не
говорю о том, что у нас полно атеистов (вот я, например, атеист). А то, что
бывшие коммунистические начальники со свечкой в церкви стоят, так это у них просто
замена партбилета. Был партбилет, теперь вместо него иконка и свечка. Как
говорил Аввакум, «ишо вчера был блядин сын, а топерво батюшко». В-пятых, время
религии во всём мире уходит; нынешний взрыв исламизма — явление политическое,
это арьергардные бои.
Фурсов.ДЗВОН
