Взгляд обглодал без остатка священную лампочку.
Белые бабочки шумно порхают в глазах.
Спой колыбельную мне перед сном, моя мамочка,
Тощий мужик с топором, как бельмо на глазах.
Кружатся, кружатся, кружатся, кружатся бедные.
Крылья сжигают свои и ложатся на пол.
Кружатся, кружатся, кружатся бабочки белые.
Тот, с топором, опрокинул кастрюлю на стол.
Пой, не молчи, не пугайся до смерти чудовища.
Скоро его, несомненно, наступит конец.
Сядь со мной рядом, и спой мне про жизнь и сокровища.
И про любовь, что на веки нам дарит Творец.
Лампочка скована белыми льдами молчания,
Крыльями бабочек вечной людской мерзлоты.
Хочешь, спою тебе песню, но криком отчаянья?
Ты извини, что без спроса с тобою на "ты".
Грязный огрызок, когда-то священного прошлого,
Окоченеет средь взмахов искрящихся крыл.
Света не видно, под веками сонное крошево.
Тот, с топором, в моих снах себе гроб смастерил.
Бабочки в танце стремительно лампочку выкрутят.
В плен сновидений утащат меня до утра.
И у костра мировую индейцами выкурят,
Словно забыв про зарытый топор мужика.
