Без вести пропавший

Так случилось, что мама с моим отцом разошлась, когда мне было 4 года. Потом, правда, я много раз приезжал к нему и бабушке в Новороссийск, на летние каникулы. Но этого было слишком мало для того, чтобы я узнал все о наших предках по отцовской линии. Например, в детстве для меня было большим откровением узнать, что, оказывается, отчество папы - Яковлевич. Не Иванович, как у мамы (и у меня самого, кстати!), а именно Яковлевич. Какое странное имя - Яков. Почти библейское - Иаков. Впрочем, как и Иоанн.

На самом деле, как мне уже позже рассказала мама, передав слова своей свекрови, Яшка был кубанским казаком. В станице Мингрельской Краснодарского края фамилия Мелешко была всем известна и уважаема. Казаки - это ж сила! А бабушка была Башариной, из иногородних, то есть пришлых, которые ниже статусом. Так или иначе, но взял Яков Любу в жены, и родились у них перед войной два мальчика - Женя и Ваня. Но пожить мирной жизнью им так и не довелось. Деда вместе с его братьями в первые же дни забрали на фронт. Что стало с ним потом?..

Долгие годы я жил, будучи уверенным, что дед погиб в марте 1942 года, форсируя реку Воронеж. По крайней мере так сказала бабушка. Откуда именно она это знала, я почему-то не поинтересовался. Наверное, были какие-то источники. Поэтому было довольно странно увидеть в военных архивах, выложенных в открытом доступе на сайте «Мемориал» (www.obd-memorial.ru), совершенно иные сведения.

По поисковому запросу «Мелешко Яков Лукич» я получил информацию о двух военнослужащих. Первый родился в 1910 году и проживал в станице Минеральская Абинского района Краснодарского края. Второй родился в 1911 году и жил там же, но название станицы написано неразборчиво, буквы на сгибе листа стерлись. Судя по всему, один документ - это перепечатка другого, причем писарь просто не разобрал топоним и додумал название. Ну и ошибся в дате рождения. В обоих документах указано, что Мелешко Яков Лукич - солдат, стрелок, беспартийный. Но в одном, рукописном, значится: «Можно считать пропавшим без вести в марте 1942 года». А в другом, печатном, - «то же», что относится к длинному перечню людей, пропавших без вести 26 марта 1942 года.

...Я не знаю, где лежат кости моего деда, кубанского казака Якова Лукича. Я не знаю, как он погиб. И погиб ли. Судя по документам - скорее всего погиб. Судя по рассказам бабушки - да, увы. Но есть в этом некая скребущая душу неопределенность, незавершенность. Ведь для нашего рода эта война не закончится никогда, потому что мы просто не знаем, где похоронен наш предок. И похоронен ли вообще...

Каким он был, мой дед? «Нэ пыв, нэ курыв и копиичку жим-жим!» - говорила бабушка. А еще, по ее словам, был очень ревнивым и суровым, но любил вместе с женой и ее сестрами «спивать» на разные голоса душевные кубанские песни. К сожалению, это все, что я о нем знаю. Но почему-то мне хочется быть на него похожим.