В ходе вооружённого восстания 25—26 октября (7 — 8 ноября по новому стилю), главными организаторами которого были В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Я. М. Свердлов и др. временное правительство было свергнуто. Непосредственное руководство восстанием осуществлял Военно-революционный комитет Петроградского Совета, в который входили также левые эсеры.
(материал из Википедии)
Рожденная революцией
ТВ ЗВЕЗДА 8 ноября,пн,20:20 — 22:00
Повесть об уголовном розыске
Алексей Петрович Нагорный ,Гелий Трофимович Рябов
http://
www.proshkolu.ru/user/rusakovwn/file/710403/
Бушмакин жил на Сергиевской, в красивом
бело-зеленом доме, построенном в стиле позднего барокко. Собственно, жил он не
в парадном здании, которое выходило фасадом на улицу, а во флигеле. Комната у
Бушмакина была большая, с двумя окнами и высоким потолком.
— Ну и ну, — только и смог сказать
Коля, когда они пришли.
— Знай наших, — улыбнулся
Бушмакин. — Мы кто? Рабочие. Мы, брат, все ценности мира создаем! И мы
имеем право жить в таких квартирах. Лет двадцать назад я об этом в одной
листовке прочитал, а было мне в ту пору сколько тебе сейчас, и я, понимаешь,
только-только переступил порог завода…
— А вы из деревни? — спросил Коля.
— Спокон веку — питерский! — гордо
сказал Бушмакин. — Прадед мой сюда вместе с Петром I пришел, и с тех пор
мы оружейники. Я работаю на патронном, это здесь, в двух шагах. «Старый
Арсенал» называется.
— А вот вы сказали тогда, там, —
Коля замялся. — Ну, партиец вы… Это что? Чин такой?
— В корень глядишь. Вопрос не в бровь, а
в глаз. Ну, пойми, если сможешь: людям в России жилось из рук вон… Большинству.
А кучке людей — как в сказке. А товарищ Ленин сказал: это надо поломать!..
Чтобы поломать — нужна партия. Объединение единомышленников, борцов… Чтобы тех,
кто живет в сказке, — к ногтю. А тех, кто страдает, — тем счастье
дать. Все понял?
— Мне Арсений… В общем, этот, которого… —
Коля замялся, но продолжал: — Он так мне сказал: кто, говорит, был ничем, тот,
говорит, возможно, и станет всем, а как одни осетрину жрали, так и будут жрать.
А другие — как селедку жрали — так и будут жрать. И ничего, говорит, тут не
переделать! Тут, говорит, дело в душе человеческой. А она, говорит, как была
навозная, так во веки вечные и останется.
Бушмакин задумчиво смотрел на Колю, слушал и
думал про себя: неглуп был этот Чинуша, ох, неглуп. Тоже смотрел в корень. И
сколько еще вреда принесут молодой Советской власти такие вот горлопаны-провокаторы.
И какие же точные слова нужно найти, чтобы разом рассеять Колины сомнения… А
как, если грамота — три класса реального, да два года рабочих марксистских
кружков? Но отыскать эти слова надо, потому что парень сейчас как посредине
доски-качалки: на какую сторону ступит, — туда и опустится. Что же
сказать?
— Задал ты мне вопрос, — Бушмакин
покрутил головой и усмехнулся. — Я вот что скажу: сейчас таких фактов нет.
У Советской власти сейчас все — от товарища Ленина до последнего солдата — не
то что селедке, корке черствой рады. Потому что разруха, голод. Если сейчас кто
и жрет, как ты говоришь, осетрину, тот контра и с ним разговор один — к стенке.
Бушмакин перевел дух и продолжал:
— Я и прадеды мои, и деды, и родители в
подвале жили. А мне на второй день революции дали вот эту комнату! Это тебе
как?
— Я так этого… Арсения понял, что он
больше про будущее намекал, — сказал Коля. — Говорит: все равно у них
ничего не выйдет. Мое, говорит, — оно сильнее смерти. А уж это точно. У
нас в деревне мое — выше бога…
— Царская власть — от века, — тихо
сказал Бушмакин. — Она, брат, так души людей испоганила, что нам, тебе и
детям твоим, мыть, мыть и дай бог отмыть! Одно утверждаю: никогда у Советской
власти не будет так, чтобы одни осетрину ели, а другие — селедку ржавую. Потому
что власть наша — не против народа, а для народа. И ты в это верь!
