Ярошенко. ( живопись)
Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и разлучит их друг от друга, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец справа Себя, а козлов слева. Тогда скажет Царь сущим справа Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо взалкал Я, и вы дали Мне есть; возжаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.
Евангелие от Матфея
ВСЮДУ ЖИЗНЬ
В 1885 году были опубликованы два детских рассказа Льва Николаевича: Чем люди живы и Где любовь, там и Бог, в которых просто, трогательно Толстой передает содержание главной заповеди Христа. В одной притче овдовевший сапожник, Авдеич, согревает в своей коморке старого солдата-инвалида, бездомную, голодную мать с ребёнком, заступается за воришку, стащившего яблоко, а потом видит сон, в котором оказывается, что в облике этих несчастных Сам Господь приходил к нему за помощью. В другой истории сапожник Семён, не ведая того, приютил провинившегося ангела и понял вместе с ним, что это кажется только людям, что они заботой о себе живы, а живы-то они одною любовью. Кто в любви, тот в Боге и Бог в нем, потому что Бог есть любовь.
Художник-реалист не погиб в нем, - пишет Аксаков, - но только стал художником внутренне просветленным, для которого осветилось искусство, раскрылся целый новый мир художественного творчества и нравственного служения. Граф Толстой может успокоиться: его художественная деятельность вполне благотворна, пусть только он сам не хоронит в себе Божьего дара. Новинки Льва Николаевича были встречены радушно и вдохновили многих Репин сделал иллюстрацию к Чем люди живы, а Ярошенко задумал большую картину, которая сначала называлась Где любовь, там и Бог, а потом обрела заглавие Всюду жизнь.
`За решеткой в окне вы увидите Мадонну, худую и бледную, держащую на коленях Младенца Спасителя с простертую для благословения ручкой, и возвышающуюся позади фигуру Иосифа. Но как же это Святое Семейство за решетку попало?` Так, подтрунивая над художником, один критик-рецензент, некто Ковалевский, задаст самый что ни на есть сакраментальный вопрос, который больше всего и волновал Николая Александровича.
Почти одновременно с этой картиной, он работал над портретом Салтыкова-Щедрина. А Михаил Евграфович тогда говорил: Атмосфера, словно, арестантским чем-то насыщена; света нет, голосов не слыхать; сплошные сумерки, в которых витают какие-то вялые существа. Их можно повернуть и направо, и налево, и назад куда хочешь. Везде раздается победоносное хрюканье, везде кого-нибудь чавкают. Поистине, презренное время мы переживаем, презренное со всех сторон. И нужно большое самообладание, чтобы не прейти в отчаянье.
Толстой каких-нибудь семь лет назад, в эпоху Левина, пребывал в таком же пессимизме, а теперь писал: `Я человек, весь занятый одним очень определенным вопросом: религиозным и его приложением к жизни`.
Что вы зовете меня: Господи, Господи! и не делаете того, что я говорю? Всякий приходящий ко Мне, слушающий слова мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен. Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне, почему, когда случилось наводнение, и вода наперла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и не исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое. Прочел эти слова Авдеич, и радостно ему стало на душе. И стал он примерять свою жизнь к словам этим. Где любовь, там и Бог.
Лев Толстой
У Николая Александровича есть кадетский рисунок одиночка с зарешеченным окошечком и подписью: от 1-го ноября по 10 я пользовался даровой квартирой со всеми удобствами. Его посадили на губу за учинение беспорядков и предложение побить, если обстоятельства позволят, господина батальонного командира. Пройдёт тринадцать лет, и этот набросок станет эскизом для Заключенного - первой картины Ярошенко, которой он заставил о себе говорить. Узник с Евангелием, по всей вероятности, прошел путь Родиона Раскольникова: Когда глядишь на эту простую, ужасно простую картину, - пишет Стасов, - забудешь всевозможные высокие стили и только подумаешь, будто сию секунду щелкнул перед тобой ключ, повернулась надежная дверь и ты вошел в один из каменных гробиков, где столько людей проводят годы своей жизни. Это в живописи то же, - продолжает Крамской, - что в литературе портрет, написанный Достоевским.
1 марта 1881 года открылась девятая передвижная выставка, на которой был выставлен холст У Литовского замка, своего рода продолжение заключенного, взгляд на его темницу с улицы. Только, не Сонин, увы. В тот же день, бомбой, был убит Александр II. Картину Ярошенко приказали снять в связи с разговорами о том, что на ней изображе
|
