В романе Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» есть весьма примечательный момент, в котором автор так характеризует главного героя: «Мысли его были простые. Глядя на муху, ползущую по потолку, он думал: вон ползет муха. Глядя на лампу, думал: вон горит лампа». Мне кажется, этот фрагмент очень уместно вспоминать всякий раз, когда речь заходит об абстрактном мышлении. Точнее, о его отсутствии. Потому что суть абстрактного мышления как раз в том, чтобы уметь создавать в нашем воображении миры, образы и сюжеты, которых не существует в реальности или которые есть, но где-то там, далеко. А если «думаю только о том, что вижу», то это что-то из жизни курицы, которая будет страстно желать расклевать огурец, но если его убрали с глаз, тут же забывает о существовании вожделенной вкусняшки.

В детстве у меня был друг, который обладал потрясающей способностью, казалось бы, из ничего выдумать нечто абсолютно невероятное и грандиозное. И ему для этого надо было всего лишь дать повод, а дальше маховик воображения начинал вращаться со все большим ускорением, увлекая в водоворот мыслей и идей всех, кто находился рядом.

Например, однажды я обмолвился, что у меня дома где-то валяются рельсы от игрушечной железной дороги, сломанный локомотив и пара вагонов. «Ух ты! – тут же загорелся Лешка. – Прикинь, а ведь можно этот паровоз починить, рельсы проложить где-нибудь во дворе, между камней, прокопать канаву, типа река, сделать через нее мост… А еще можно проторить автомобильную дорогу со шлагбаумом, чтобы был настоящий переезд! А представь, если все это сделать в песке, на берегу! Как будто поезд идет между барханов, по пустыне! А там прячутся басмачи, которые хотят взорвать полотно и взять поезд на абордаж! А в поезде чекисты с пулеметами!..»

В другой раз я вспомнил о том, что где-то на свалке видел металлическую кабину от детской карусели, напоминающую люльку от мотоцикла. «Класс! – сразу же оживился Лешка. – Из нее же можно сделать подводную лодку! Дырки в корпусе заклеим и залепим, это не проблема. Вот только люк сверху как присобачить… Придумал: надо взять прозрачный пластиковый бак и прикрепить его так, чтобы все герметично было. Тогда внутрь можно будет залезать, а через стенки бака смотреть под водой, как через иллюминатор! А сзади поставим моторчик и винт, чтобы плавать…» Следующие несколько часов мы упивались невероятными видениями того, как спускаем этот «Наутилус» в темные воды реки Протвы, как погружаемся в пучину ее омутов, плывем от одного брода до другого, пугая купающихся девчонок и разгоняя стаи рыб… Это было очень реалистично, и субмарина фактически уже была построена, пусть и мысленно. Оставалось всего лишь вспомнить, где же на самом деле я видел ту железяку…

А однажды было вообще что-то необъяснимое. Как-то раз зимой уже вечером я вышел из дома, посмотрел случайно в сторону деревенской фермы… и обомлел: над длинными плоскими корпусами висел яркий светящийся шар. Я тут же позвал друга, тот вышел, разделил со мной потрясение и сразу же начал выдвигать гипотезы, что бы это могло быть. «Наверное, это какой-то новый фонарь, который прицепили к воздушному шару и повесили, чтобы освещать всю ферму, – заявил он. – Или нет, может, это зонд, который метеорологи запустили где-то в другом месте, а он спустился тут? Не-е-е, фигня. А может, это инопланетный корабль?!» И дальше мы, как говорится, на полном серьезе начали прикидывать, что же делать, кому рассказать о пришельцах (то, что это именно они, уже не вызывало никакого сомнения). И что будет потом, когда весь мир узнает, как два советских школьника стали первыми контактерами… Правда, потом оказалось, что это всего лишь Луна. Просто какая-то странная, слишком большая и яркая. Но вызванные этим естественным спутником образы и картины были гораздо более яркими.

…На самом деле Лешка не единственный в своем роде фантазер, который запомнился мне на всю жизнь. Моя двоюродная сестра Лена на несколько лет старше меня. Однажды, еще когда я учился в начальной школе, мы с ней сидели во дворе и лепили фигурки из глины. Мне удалось изваять голову человечка с такой уморительной физиономией, что Ленка покатилась со смеху. А вслед за ней и я тоже, потому что ее реакция была очень заразительной. Сестра тут же окрестила этого человечка Смехатуркиным и загорелась желанием вылепить еще кого-нибудь в том же духе. Но следующая фигурка получилась у меня дьявольски страшной, по крайней мере, Ленка мне так сказала. Пришлось эту глиняную голову подарить злобной ведьме. Зато моментально возникла идея сделать целый ряд персонажей под общим названием «Смехатуркин и его друзья», но чтобы там помимо друзей были еще и враги. А потом насадить головы на палочки, обернуть их в куски ткани, фольги и бумаги, чтобы получилось нечто наподобие театра марионеток

Самое интересное, что мы действительно все это сделали. Лена придумала сценарий и организовала представление для соседских ребят. После чего те заинтересовались темой, стали лепить своих героев и придумывать сюжеты.

…Прошло очень много лет. Лешка стал юристом, Лена – программистом. Самое грустное, что, когда я попытался завести разговор на тему «а помнишь, как мы в детстве…», выяснилось, нет, не помнят. Должно быть, для них это было всего лишь проходным материалом, крайне незначительным эпизодом в бесконечной череде фантазий и воображений.

Почему же у меня до сих пор эти воспоминания сохранились очень яркими и эмоциональными? Может, потому что как раз сам обладаю весьма скудным воображением, следовательно, на счету каждый эпизод? Или тут что-то другое? Не исключено, что для моих друзей данный этап в жизни предварял нечто другое, более грандиозное, затмившее все то, что за ним последовало. А у меня этот переход так и не произошел, оттого все яркие эмоции сохранились, как в детстве, которое так и не закончилось…

Но как бы то ни было, абсолютно уверен, что воображение необходимо развивать у всех, без исключения, детей. Просто потому что жить с ним интереснее, чем без него. И это как минимум, а уж про максимум я вообще молчу, ведь без воображения невозможно создать что-либо новое, уникальное, необычное.

Говорят, современные дети избалованы обилием источников информации, готовых в любой момент преподнести им самые разнообразные образы на любой вкус. Не надо напрягаться, чтобы что-то придумать, все уже придумано, надо лишь выбрать из предложенного ассортимента то, что нравится. И все. Если раньше девочка могла взять деревяшку, обернуть ее рогожкой и начать нянчить, словно младенца, то в сознании ребенка это был именно младенец и именно в пеленках. А если мальчик брал в руки кривой сучок, тот моментально превращался в маузер товарища Дзержинского или ковбойский кольт. Попробуйте-ка сегодня предложить нашим детям поиграть в деревяшки. У некоторых дома лежат самые настоящие маузеры. Которые даже стреляют.

А тут еще внезапно выяснилось, что существует опасность, о которой мы даже не догадывались. И связана она, как ни дико это звучит, с нежеланием ряда граждан, чтобы у их детей кто-то развивал воображение или даже просто давал повод к его развитию. Буквально на днях прочитал одну историю, которая в былые времена нами воспринималась бы как анекдот, но теперь, увы, это самая что ни на есть реальность. Проходя какое-то произведение из школьной программы, где упоминается, как кого-то там посадили на кол, ученики поинтересовались у педагога, что означает данное словосочетание. Не желая вдаваться в подробности, преподаватель просто ответила, дескать, был в те времена такой способ казни, когда человека в самом деле сажали на заостренную палку и та протыкала его тело. Что же в итоге? Одна из школьниц, придя домой, рассказала о том своим родителям. И возмущенная мама накатала жалобу на учительницу, которая-де причинила ее девочке тяжкую психическую травму, потому что ребенок теперь боится заснуть, ей мерещится заостренная палка, протыкающая тело насквозь…

Что же получается? По мнению некоторых, развивать надо только то воображение, которое связано с положительными эмоциями. Всякие там розовые пони, единороги, котики, цветочки и так далее. Только так ребенок вырастет спокойным и добрым, потому что у него просто не будет абстрактных образов, связанных с чем-то злым и деструктивным. И если школьник озабочен только тем, как бы удачно толкнуть одноклассника, чтобы тот смешно упал, как бы исписать стену дома граффити, чтобы никто не заметил, и как бы сорвать урок, чтобы вывести учителя из себя, но тебе бы при этом ничего не было, то это лишь по той причине, что его воображение кто-то пустил по ложному пути. Значит, надо просто не давать ни малейшего повода думать о плохом!

Оно, конечно, так. Задача каждого учителя, родителя – помочь детям почувствовать радость от мыслительного процесса, направленного на что-то созидательное, полезное, важное и нужное. И плохо, если ученик приходит домой из школы, а голова у него занята только одним – можно ли приготовить и взорвать гремучий газ дома, что ощущала Жанна д’Арк на костре, как сделать так, чтобы при рукопожатии другого трясло током, а тебя самого – нет…

Но подобное «человеколюбие» страдает очень серьезным изъяном. Дело в том, что именно в процессе размышлений, фантазий ребенок способен смоделировать те ситуации, в которых он может оказаться в реальности. И очень хорошо, если бы он эти фантазии озвучивал, делился ими, обсуждал, чтобы кто-то со стороны сказал ему: «Нет, извини, на самом деле это не так, а если ты хочешь, чтобы было так, нужно сделать иначе…» С одной стороны, конечно, это может подрезать крылья у любой фантазии, спустить с небес на землю, сделать мир куда более серым, нежели красочным. И если бы тогда Лешке кто-нибудь сразу сказал, что предлагаемый им проект подводной лодки абсурден, ибо ненаучен по всем параметрам, то мы бы были очень огорчены подобным вердиктом. А так, по крайней мере, остались приятные воспоминания, и что касается материального обоснования Лешкиных идей, то мы потом сами до всего дошли и все поняли. С другой стороны, если бы наперед знать, что сухой ацетиленид меди так взрывоопасен, не пришлось бы расплачиваться столь жестокими разочарованиями в светлом стремлении использовать его для того, чтобы запустить самодельную ракету на орбиту.

В этом, на мой взгляд, состоит коренное различие между моим другом детства и моей сестрой. В первом случае мы дальше фантазий не шли, позволяя воображению резвиться на полную катушку без каких-либо сдерживающих факторов. В другом же фантазии были очень грамотно наложены на решение вполне себе конкретных жизненных задач, связанных с созданием собственного мини-театра и оригинального репертуара.

Что же касается той мамаши, которая обвинила учительницу в разрушительном воздействии на психику ее дочки, то, боюсь, девочку ждут жестокие разочарования, когда она столкнется с реальностью жизни, не будучи подготовленной к ним даже на уровне воображения. Речь, конечно же, не о перспективах быть посаженной на кол, но кто вам сказал, что об этом тоже не надо знать? И не в том ли трагедия нового поколения, что они весьма смутно себе представляют, каково было узникам концлагерей, что приходилось пережить защитникам Брестской крепости, какое мужество надо иметь, чтобы выдержать пытки в застенках гестапо и не выдать своих? Они это не пережили на уровне абстрактного мышления, за них это пережили другие. Но ведь чужой опыт – это именно чужой, не свой. И хотя говорят, что только дураки учатся на своем опыте, все-таки так доходчивее.