ПОЛИГОННЫЕ БЫЛИ….
Полковник
Был я на полигоне в Кап.Яре с соседней в/частью.
И
тыловой службой у них командовал прапорщик Нищенко – пожилой, огромного роста,
шутник, неунывающий и панибратски относящийся ко всем начальникам.
Мы поселились с ним в одной из пустых комнат полуразгромленной уже казармы на
втором этаже. В этой же комнате устроили и столовую для командования части.
Столовая для всех была напротив по коридору. Там же в коридоре стоял
дневальный.
Надо заметить, что кухонных рабочих, дневальных Нищенко подбирал сам в полку и
привез сюда на полигон, только лично ему преданных и беспрекословно выполняющих
только его команды узбеков.
Нищенко был большим любителем выпить. У него на продскладе хранился полковой
спирт и закупленная водка. Он ее отпускал на хозяйственные или боевые нужды по
запискам от командира полка. Нищенко, конечно, брал с получавших мзду. Иногда
он исправлял количество бутылок в записке, иногда писал такие записки сам, но
всегда к вечеру он был в самом прекрасном расположении духа, что даже пел
песни.
Командование знало обо всем, намеревалось отчислить его с полигона и даже
говорило мне готовиться принять у него дела.
У Нищенко в полку была кличка «Полковник». Он и впрямь был похож на «настоящего
полковника» и статью и ростом и голосом и манерой разговаривать командным
тоном, и безапеляционностью суждений.
В армии принято подавать команду «Смирно» при входе начальника, и если в
помещении находится старший начальник младшему команда не подается и наоборот.
После команды начальнику отдается рапорт, информируется, что происходит тут.
Ради хохмы Нищенко приучил своих узбеков, чтобы ему
всегда подавали
команду «Смирно» и отдавали рапорт. И это выполнялось неукоснительно.
Я и сам часто вздрагивал, услышав команду, первая мысль – пришло начальство.
...
Шел обед. В нашей комнате за столом сидели командир
полка в звании «подполковника» и начальник политотдела полка тоже
«подполковник». Дверь в коридор была открыта, шустрые узбеки носили тарелки.
Командир полка только поднес ложку ко рту, как в коридоре, дневальный истошным
голосом закричал: «Смирна-а-а-! Товарищ полковник …» и начал
докладывать.
У командира чуть ложка не упала, он застыл.
Начпо вскочил и побежал в коридор смотреть, кто вошел.
При командире полка подать команду можно только корпусному или армейскому и
выше начальству. На полигоне их нет, здесь старший – командир полка. А если кто
приехал из Москвы, об этом обязан командир знать. А раз подают команду, значит
кто-то приехал внезапно. Вероятно, такие мысли пронеслись в голове командира.
«Вольно, узбеки» - раздался громовой голос Нищенко. А начпо уже
тащил его в нашу комнату. Перепуганные командиры пытались сделать ему
внушение, а он блаженно узыбался, говорил, что он – «Полковник», а ты (на
командира полка, он всем «тыкал») – всего – подполковник, и что он, Нищенко –
начальник Рузского гарнизона (так он представлялся всегда), а ты, на командира,
всего командир полка.
...
Это решило его судьбу. Его
отстранили от должности. С эшелоном вместо него поехал я. А он тихонько лежал в
углу вагона, лишенный ключей от продсклада, Выпить не отказывался, ни во что не
вмешивался, как будто вместе с ключами у него забрали и его власть и силу.
Узбеки испуганно поглядывали на него.
