Вспомните свои первые школьные дни… Букеты - ранцы - дрожащие на ветру бантики - хорошенькая девочка на плече серьезного старшеклассника. А потом классика: ровные ряды парт - одинаковые пиджачки/жилетики/платьица-фартучки - похожие внимательно-зачарованные выражения лиц, руки аккуратно сложены одна на другую - старание зашкаливает!.. И учительница (такая добрая, красивая и непогрешимая; злой теткой она имеет шанс стать гораздо позже), ласково обращается ко всем: «Таак, ребята, откройте тетради, найдите чистую страницу, сегодня мы с вами будем учиться правильно писать букву А».
- Ты почему тетрадь не открыл? Не хочешь писать букву?
- Хочу. Но я не «ребята», я Владик! Почему ты со мной не разговариваешь?
- Ты, конечно, Владик. Но ты еще и ребенок, верно?.. А вместе вы все - ребята. А я учитель, меня тоже надо называть на «Вы».
- Вы, может, и ребята. А я не все, я Владик!..
Именно такие дети сегодня часто приходят в школы. Этакие «домашние маугли», которых воспитали, конечно не волки с Уолл-стрит, но тоже вполне занятые и современные родители.
Иногда в одном классе их оказывается процентов по 20-25%.
Они не отвечают (либо болезненно реагируют) на призывы и замечания. Обращения «дети», «ребята», «мальчики-девочки» и пр. не воспринимают, потому что никогда доселе не слышали слов во множественном числе применительно к себе. Еще недавно освоенный мир принадлежал только им и упаковывался в четыре стены с окнами-мониторами и привычными выездами на заднем сидении семейного авто.
Конечно, их личная история часто вмещает что-нибудь экзотическое типа Египта, Таиланда и даже Парижа с Эйфелевой башней, но эти путешествия «оседают» в багаже впечатлений где-то между новой «стрелялкой» и празднованием дня рождения в боулинге. Родители стараются подарить своим чадам как можно больше впечатлений, тем самым отбивая у них собственные желания и порождая раннюю «сенсорную усталость». К десяти годам на детских мордашках уже появляется равнодушно-пресыщенное выражение: «Ну, что еще вы, взрослые зануды, мне покажете такого, чего я не видел?..».
Дети-маугли редко видят других детей, особенно сверстников; разве что в торговых центрах и на специальных «мероприятиях», где они недоверчиво разглядывают друг друга из-за родительских спин. Поэтому они не умеют и не хотят делиться, распределять, делать что-то вместе. Впадают в ступор, когда их сажают лицом к другим детям. Выдают истерическую реакцию в ответ на предложение сделать что-нибудь новое, сложнее предыдущего. И, словно цирковые медвежата, требуют похвал и подарков после каждого выполненного этапа.
- Я сам тетрадь открыл, а ты мне даже не сказала «Молодец!» (с обиженным видом уходит из класса).
Дети-маугли не могут заниматься, есть, играть, одеваться рядом с другими детьми. Но (и это самое грустное) сами себя занять они тоже не в состоянии. Искусство общения с самим собой - весьма сложная коммуникация, своеобразная проекция опыта внешнего общения на внутренний интерес. А если не хватает ни того, ни другого?.. Тогда каждому требуется персональный взрослый-затейник. Или (конечно же) затейник электронный.
Как правило, они элементарно «недолюблены» (или, как говорила моя бабушка, «недотетешканы»), поэтому, если погладишь по голове одного, остальные выстраиваются в очередь. За порцией ласки и внимания.
Оказавшись в школьной столовой, они с ужасом смотрят на кашу (даже самую вкусную), не представляя, что это такое, если не из яркого пакетика. Одна типовая мамочка маугли хвалилась, что всегда кормит сыночка только из пакетов, потому что «стерильно и порционно». «А у вас, наверное, в эту кашу повара микробами дышат и пальцами лезут».
Дети-маугли не знают, где они, собственно, живут (какие места, улицы, парки рядом; в какую сторону ехать в школу). Наша учительница английского предложила своему 7-му (!) классу квест по центру города с интерактивным навигатором, так некоторые родители пришли в ужас: «Они что, будут сами улицы переходить?».
Они не знают сказок, песен, загадок, скороговорок и считалок. Никогда не слышали колыбельных.И бабушек своих видят редко, а если бабушки-дедушки с внуками все-таки занимаются (после работы, ведь они еще такие деловые и моложавые), то чем-то актуальным и востребованным: английским, музыкой, гимнастикой; катаются на коньках или на скейте. А колыбельные и сами навскидку не вспомнят. Как, впрочем, не знают наизусть и старые добрые детские стихи - Маршака, Чуковского, Барто, Заходера, Успенского, Левина… - чтобы весело декламировать их, гуляя по парку.
Их внуки представляют мир как большой парк развлечений; чем ты взрослей, тем больше опций доступно. Папе уже можно водить машину, старшему брату - сидеть на переднем сиденье с бутылкой колы. Кузина доросла до ночных клубов и выставок на лабутенах)) А восьмилетней Лизочке пока улыбаются только кафе-мороженое и не самый крутой смартфон… Но она вырастет и возьмет свое.
Маугли думают, что у них много жизней. С запасом. Экзистенциальное отношение к смерти прочно сменилось тактически-игровым. Большинство современных детских кошмаров дублирует фрагменты игр и эпизоды боевиков: «Я лежал на крыше автобуса, и меня расстреляли из автомата»; «За мной все время гонялся большой монстр с лазеркой»… При описании страшных моментов включается знакомая сигнальная система: «Я не испугался – ведь у меня несколько жизней»; «Было так страшно, захотелось сразу перепрыгнуть на другой уровень». Получается, что дольше живет тот, кто лучше играет. Значит, мы с вами сразу записываемся в лузеры.
Ну как теперь Акеле не промахнуться?..
Когда я опубликовала в ФБ первый пост о «домашних маугли», то получила много эмоциональных ответов, часть из которых была откровенно «апокалиптического» свойства. Распад социума, социальный коллапс, «эгоцентризм в кубе», «это не лечится!..».
А вот реакция практиков: «…у нас нынче два таких класса: 1 и 3-й... Тяжелые! Ужас!... Дети трудные, родители ныне - еще хуже!!!... Но все пока зависит от учителя!»
Голос из вуза: «Потом они приходят к нам на первый курс... Дети, не знающие элементарных вещей по географии/физике/истории/математике. Не умеющие и не желающие общаться с себе подобными. Не отрывающиеся от гаджетов, но даже с помощью GOOGL'а не способные ответить на примитивный вопрос. Беда в том, что их всё больше».
И вопрос ребром: «Попытка социализировать маугли насколько будет в состоянии эту тенденцию передавить?.. Одно радует, что по сюжету Маугли все-таки был вынужден идти к людям. И стая его отпустила».
Да, в школу приходит новое поколение детей, которых растят в условиях «культурно-воспитательного минимализма». Кстати, подобные дети были всегда, - тот же Гек Финн - но раньше их (вос)питательной средой был внешний мир (город, задворки, огороды, переулки, заросли и берега) со всем его богатством связей и впечатлений. А теперь - дом (четыре стены) в окружении мультиков с монстрами и электронных игрушек...
Такова новая исходная ситуация - для психолога, учителя, завуча, воспитателя. Вовсе не апокалипсис, а своеобразная декомпозиция исходных параметров школьного детства. Смогут-таки маугли и общаться, и учиться, и кашу с аппетитом есть. Известны ведь реальные дикари, воспитанные животными и все-таки (почти взрослыми!) успешно вернувшиеся в человеческий мир. Просто требуется долгая - индивидуальная и кропотливая - работа взрослых. Родители в роли партнеров и союзников. Гибкие форматы и режимы обучения. Специальные психологические методики. Одними ФГОСами тут, похоже, не обойдешься…
Уверена, что реальный шанс у нашего Акелы есть. Он опытный волк, не одно поколение вырастил…
Об авторе
Мария Владимировна Калужская, зам. директора по научно-методической работе гимназии №210 «Корифей» города Екатеринбурга, кандидат педагогических наук
