Есть профессии, в которых карьера выглядит искусственной, подчас и смешной, даже анекдотичной.
И это не только врачи, писатели, художники или учителя. Шутка о двух сантехниках, один из которых после двухчасового ремонта затопленного канализационного люка, отряхивая с себя нечистоты, наставляет ученика: «Вот учись, Петя, а то всю жизнь так и будешь ключи подавать»,— в данном случае показательна.
Тяга к цацкам, к внешней бутафории: чинам, мундирам, знакам отличия, бантикам и званиям, схожа, на мой взгляд, с подростковым стремлением показать свое отличие от других. Так, подростки делают ирокезы, прокалывают губу, одеваются вызывающе, всем своим видом говоря: «Ну посмотрите, какой я — особенный!»
Взрослый человек больше ценит свое внутреннее ощущение самости, чем боевую раскраску или мундир.
Все это вспомнилось, когда на съезде учителей в Новосибирске первый замминистра образования и науки Наталья Третьяк поделилась идеей ввести учительские звания и новые должности — для создания условий карьерного роста. Авторство этой идеи было приписано неназванным «учителям-экспертам».
Идея учительской карьеры периодически всплывает, и то такая же безвредная и одновременно непродуктивная идея, как и попытка увеличением зарплаты улучшить качество образования.
Склеиваются два бесспорных тезиса, против которых никто не возражает: необходимость повышения зарплаты учителя и необходимость повышения качества образования. Кто против? Единогласно.
Значит, чтобы повысить качество, надо повысить зарплату?
Нет, конечно. Зарплату надо платить такую, чтобы умные, талантливые, свободные и любящие детей люди шли работать в школу.
И опыт, и исследования показывают, что зарплата учителя почти никак не влияет на отдачу, результативность. Даже наоборот, в последнее время стали очень популярны высказывания учителей, что они не торгуют «образовательными услугами», что образование — не рынок, а миссия, но платить надо достойно.
А чтобы повысить качество, надо свободным и талантливым учителям дать возможность себя раскрыть, а не сражаться с проверяющими и тратить время на пустопорожние отчеты.
Учительская профессия, как и учеба,— гораздо больше восприимчива к внутренним факторам. Творческая атмосфера в школе, самостоятельность, возможность выбора, минимальное административное давление, интерес к особенностям учителя, поощрение поиска, уважительное отношение, минимум бумажной волокиты, больше доверия, меньше проверок, четкие и постоянные правила.
Но!
Управлять такими учителями и такими школами, отчитываться перед начальством не простыми, как кочерга, а сложными изменениями и результатами, отбиваться от недоверчивой публики, объяснять депутатам и корреспондентам, почему вариативность и свобода важнее и эффективнее, чем всеобщая централизация и тотальный контроль в каждом классе по каждому предмету, на каждом уроке,— это очень трудная работа.
А построить учителей в шеренгу, чтобы была видна грудь четвертого человека (кто служил, тот поймет), поставить десятника, над ним сотника, старослужащему подчинить салагу, ой простите, ассистента, для красоты навесить бантик эксперта самому умному, но тоже подчинить его общей дисциплине,— красота!
Разделяй — и властвуй! Слабое меньшинство всегда прибегает к этой максиме.
И почти всегда срабатывает!
Конечно, учителя — разные.
Конечно, внешнее признание — важно. Именно поэтому такая тяга к участию в конкурсе «Учитель года»; так популярен, уважаем конкурс «Директор года».
В каждой из немногих учительских ассоциаций есть свои «знаки отличия» — и в Международной ассоциации развивающего обучения, и у математиков, и у тьюторов. Но тут — признание сообщества, коллег.
Могу себе представить, каким огромным валом бюрократии обрастет присвоение ведомственных званий и назначение на должность, если официальная иерархия узаконится!
…Я изо всех сил пытаюсь сохранить серьезность при обсуждении этого нелепого в своей замшелости предложения, но ситуация настолько анекдотична, что все-таки не могу удержаться, чтобы не закончить эту колонку еще одним анекдотом.
…Мальчика знакомят с родственницей:
— Вот, Боря, это тетя Сарра. Она экономист.
Умный мальчик уточняет:
— Как Маркс?
— Нет, Боря. Маркс был просто экономист, а наша тетя Сарра — старший экономист.
Вот я знаю Сергея Волкова, Анатолия Шперха, Фатыму Мухамедову, Елену Ушакову, Марию Меркес, Александра Петрынина, Тамару Эйдельман, еще десятки блестящих учителей.
В моей памяти: Софья Лысенкова, Виктор Шаталов, Евгений Ильин, Олег Газман, Владимир Караковский, Симон Соловейчик.
Не старшие учителя и не эксперты по званию. Просто Учителя.
http://www.novayagazeta.ru/society/69741.html
