Зло на зло

При рождении родители нарекли её Аграфеной. В деревне же все называли девушку просто – Гранька.

 

В сельмаг случился редкий завоз. На продажу прибыла тюль для занавесок. Новость об этом распространилась накануне вечером. Жители стали занимать очередь с ночи. К пяти часам утра она достигла просто невероятных размеров. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что это очередь в Мавзолей Ленина.

 

Гранька была молода и не слишом зубаста. Поэтому, несмотря на то, что она заняла очередь одной из первых, к утру её отжали более бойкие бабы. Обстановка у сельмага была накалена до предела. Злоба просто висела в воздухе. Каждый ненавидел своего стоящего впереди соседа и всех людей, вместе взятых. Гранька первая не выдержала: «Грёбаный Сталин, - громко заматерилась она, - вот жизнь-то сделал!» Далее девушка прилюдно вылила целое ведро устных помоев на его соратников по партии да и на саму «направляющую и руководящую». В пылу ругани Гранька не заметила, как от очереди отделилась молоденькая комсомолка, её старая знакомая.

 

Тюль быстро разобрали сразу после открытия сельмага. Граньке ничего не досталось. Злая и голодная она вернулась домой. День её быстро пролетел за хозяйственными хлопотами. Постепенно стемнело. Семья девушки улеглась спать.

 

Около двух часов ночи раздался настойчивый стук в дверь. Гранька встрепенулась: «Кто бы это мог быть в столь поздний час?» С плохим предчувствием она пошла открывать. На пороге стояли три крепких мужских силуэта. Они были одеты в поскрипывающие кожей чёрные, основательно сшитые куртки, перехваченные ремнём. На боку каждого мужчины висел пистолет. Граньку просто ослепило в темноте сиянием зеркально начищенных хромовых сапог, отразившим дрожащий свет керосиновой лампы. На головах пришедших красовались форменные фуражки. Возглавлял непрошенных гостей местный сотрудник НКВД Шеменков по прозвищу Шеменок. Девушка всё поняла.

- Вы арестованы по заявлению комсомолки (мужчина чеканно назвал фамилию); Вас обвиняют по статье 58 УК РСФСР «Дискредитация советского государства и распространение заведомо ложных, порочащих социалистический строй сведений». Будьте добры, Аграфена, пройдёмте.

- Но я, но я… - запинающимся голосом попыталась возразить девушка.

Тут память ясно восстановила и очередь, и отделившуюся от неё комсомолку.

- Компетентные товарищи разберутся, - твёрдо произнёс Шеменок и взял девушку за локоть. В сопровождении трёх НКВДэшников Гранька вышла на улицу. Их поджидал чёрный воронок с заведённым двигателем.

 

Граньке дали десять лет лагерей. Срок она отбывала в Казахстане, прокладывая с другими заключенными женщинами железную дорогу в раскалённой жарой степи. В редкие минуты отдыха они ловили черепах, варили их и ели. В такие моменты Гранька часто вспоминала недобрым словом Шеменка и комсомолку-стукачку. Правда, теперь уже не вслух…  «Будьте вы неладны, - думала она, - неужели так и останетесь безнаказанными?»

 

Свой срок отбыла Гранька от звонка до звонка. Перед самым выходом на свободу офицер ГУЛАГа, выдававший ей вещи, сделал напутствие: «Отсидела ты до конца. Теперь там много не болтай, повесь на свой рот амбарный замок».

 

Гранька приняла к сведению его совет. Вернувшись в родную деревню, она большей частью помалкивала. Тем временем наступила другая эпоха. Сталин умер, а Шеменок и комсомолка жили здесь же. Бывшего НКВДэшника местные не любили и по-прежнему побаивались. Гранька с наступлением «оттепели» осмелела, открыто высказывая стукачке своё мнение об её поступке при каждом удобном случае. Та или отмалчивалась, или нервно произносила: «Я же комсомолка была, я должна была поступить так!»

 

Бывшая доносчица порядком повзрослела за прошедшие годы, выскочила замуж. Супруг оказался урезным пьяницей. Родилась дочка, страдавшая синдромом Дауна. Женщина везде водила её с собой за руку. Когда девочка шла, то дико озиралась вокруг; из приоткрытого рта, не переставая, капала слюна. Радовалась Гранька, наблюдая за ними. Работала бывшая комсомолка на лесосплаве. Однажды брёвна случайно раскатились и задавили её, искалечив на всю оставшуюся жизнь. Насвистывая песенку, ходила Гранька по родной деревне: «Отлились тебе мои слёзоньки, откушались мои черепахи!»

 

Шеменок, как и прежде, поглядывал на народ исподлобья. Жена изменила ему в придорожной канаве, не пойми с кем. Но это бы ещё пол-беды. Она заразилась сифилисом. Чтобы не вызвать подозрений у благоверного, женщина вовремя не пошла в больницу. Попутно заразилась бытовым путём дочка Шеменка. Когда спохватилась, процесс был уже необратим. У обеих провалились носы - отвратительное зрелище. Люди шарахались от них. Бархатный женский голос превратился в гнусавое хлюпанье. Шеменок не бил жену и даже не орал: было слишком поздно. По старой привычке бывший НКВДэшник, не видя теперь перед собой какого-либо иного смысла своего существования, шарахался по селу, засовывая нос в каждый закоулок. Чего он там вынюхивал, он и сам не знал.

 

Бояться было больше нечего. Гранька жила и дышала полной грудью. У неё даже походка стала горделивее и прямее. К сожалению, Гранька плохо знала историю. Если б знала, то закончила бы сей рассказ словами Святослава Хороброго: «Зло на зло – есть добро».

Тэги: зло на зло, Сталин, НКВД, юрий медведев, Рассказы, история, СССР, Коммунизм, гранька