В августе девяносто первого страна с тревогой наблюдала за событиями в Москве. Так получилось, что мы с мужем выпали из этого процесса. Молодую ячейку общества волновала более важная проблема. Последней нашей собственностью была полка в плацкарте. Поэтому по вечерам мы изучали объявления в газетах, а днем я одиноко скучала в городском парке, поджидая супруга, бегающего по съемным адресам. Третий месяц беременности довел организм «до ручки». Я могла отключиться в душном автобусе или внезапно вернуть съеденный завтрак . Давление и гемоглобин упали до жутких показателей и врач на каждом приеме вздыхал: «Опять как у покойника».
Я рисовала в пыли каракули, когда на скамейку присел нестарый еще пенсионер. Мне пришлось поддержать разговор, наполненный темой грусти и одиночества, закончившийся внезапным предложением пожить в трехкомнатной квартире. Наивная, я с легкостью поверила и очень обрадовалась, но мужчина после паузы добавил, что от меня потребуется маленькая уступка, о которой муж, конечно же, не узнает. Когда я переварила услышанное, меня вырвало прямо дядьке под ноги. Вместе с гречкой ушла и вера в непогрешимость старших. Мужичок быстро исчез, а я перебралась в другой конец аллеи - поближе к каруселям, подальше от маньяков.
Вскоре появился супруг с хорошей вестью.
- «Это квартира?» – я еле успевала за его широким шагом.
- «Увидишь» - загадочно отвечал он . Впрочем, мне было все равно.
Это оказался дом на берегу озера. Во дворе залаяла собака и я напряглась, потому что побаиваюсь людей, держащих злых псов, мне кажется, что характер у питомцев и их владельцев одинаковый.
Навстречу вышла женщина лет пятидесяти, сурово окинула нас взглядом и указала, куда проходить. Пока она договаривалась с Вовой о предоплате, я осмотрелась. Чувствовалось, что хозяева зажиточны и аккуратны. Сразу вспомнилось домашнее детство с забором, огородом и колодцем. «Мне здесь нравится» – решила я и направилась к крыльцу, но ошиблась. Для нас предназначалось другой вход: небольшая дверка с лестницей, спускающейся в погреб, а оттуда ступеньки вели наверх в нужную комнату. Женщина сказала, что через крыльцо ходить нельзя, а дверь будет закрыта на ключ со стороны хозяев. Мы на все согласились.
Наутро муж ушел устраиваться на работу, а я поползла по двухметровому трапу во двор – умываться. К обеду счет вылазок перевалил за десяток, а ноги начали болеть. Проклятый токсикоз! Было понятно, что в кухню доступа не будет, поэтому я достала походную плитку и поставила варить суп. Через несколько минут в двери щелкнул замок и она распахнулась. На пороге стоял хозяин. Он, молча, выдернул вилку и кивнул на счетчик. Затем велел мне выйти во двор, где, как оказалось, тоже было проведено электричество. На свежем воздухе готовилось приятнее, запахи уносил ветер, и я даже поела, прямо на завалинке.
К сожалению, наше квартиранство не задалось. Мужчина несколько раз за день внезапно открывал двери, проверяя, как у нас дела. Я боялась переодеваться и спускалась для этого в подпол. Дошло до того, что я не отводила от двери глаз, ожидая подвоха. Вскоре я достала Вову своими жалобами, и мы решили съехать. О возврате денег речь не шла. Женщина намекнула, что лучше об этом не заикаться, а то мало ли какие вещи в доме пропали. Что ж, за уроки нужно платить. Потом мы узнали, что не одни такие невезучие, на поведение хозяина и рассчитывала смекалистая супруга, успевающая за месяц неоднократно сдать комнату.
Еще в ходе начальных поисков мы взяли на заметку одиноких стариков, предлагающих жилье, поэтому особо не отчаивались. В этот раз нас встретила старушка в ситцевом платке и несвежем переднике. Пол в доме застилали половицы, имелась печка, и я снова взгрустнула по детству, вспомнив бабушку. Вход в комнатку, слава Богу, был обычный, но двери заменяла шторка. Отдав бабуле, последние сбережения, мы размечтались о светлом будущем. Правда, меня мучили мысли о трудоустройстве. Ну да ничего - прорвемся. Главное, что у мужа работа есть.
На новом месте нас ждал неприятный сюрприз, потому что к вечеру в доме появился запах……перегара. В стельку пьяная хозяйка сунула мне под нос портрет мужчины в военном костюме и заплетающимся языком сообщила, что это ее брат - космонавт Севастьянов. «Двоюродный» - уточнила бабуля. Видимо, я должна была порадоваться за нее и за брата. Радости и правда сразу стало «полные штаны», я поняла, что нам скоро опять придется переезжать.
Утром мы бегали на двор по очереди. Меня гонял токсикоз, бабулю – язва и похмелье. Севастьянов укоризненно смотрел со стены на родственницу , а она виновато прятала глаза. В общем-то, старушка оказалась доброй. Поругав себя последними словами и дав клятву больше не пить, к обеду бабуля наклюкалась, а я снова познакомилась с космонавтом и историей его полетов. Мне пришлось убеждать женщину в том, что ни капли не сомневаюсь в ее родственных связях. Я вообще готова была поверить во что угодно, лишь бы от меня отстали.
Наши беседы продолжались неделю, все это время муж уговаривал меня потерпеть, а потом приехал бабулин внук. Шестнадцатилетний верзила разлегся на кровати и заявил, что это его комната, а бабка сдала ее без разрешения, поэтому нам лучше свалить.
- «Придется поменять работу на мало оплачиваемую и тяжелую» – сказал Вова. «Никто не соглашается идти кочегаром, а мне пообещали служебное жилье. Денег, чтобы снимать другое, все равно нет - бабуля нашу предоплату уже пропила».
Так райцентр обрел нового кочегара в баню, а мы - собственный угол.
Соседями по общежитию оказались чета пенсионеров по фамилии Зануда и крепко пьющая многодетная семья. Но главными жильцами барака являлись крысы. Они нагло сновали по фундаменту, невзирая на время суток. Чтобы оградиться от тварей, мы завели котенка, но он бросался ко мне на руки, стоило ему увидеть серый длинный хвост. Крысы и, правда, были огромными, а котенок еще маленьким. К сожалению, Мурзик вскоре стал жертвой отравы, о наличии которой мы не знали. До первой зарплаты мы спасались от грызунов отсутствием в доме съестного. Потом пришлось поставить капканы и каждую ночь выбрасывать тех, кто в них попал. Однако, самую наглую и крупную особь не взял даже капкан. После мощного удара крыса долго мотала головой, а затем, пошатываясь, удалилась, не забыв прихватить сало. Мы не рискнули ее поймать. С тех пор она часто выходила из угла нетвердой походкой, за что мы стали называть ее «сестра космонавта». Это немного веселило и поддерживало нашу пошатнувшуюся самооценку. А что делать, если не можем совладать с животным?
Жизнь налаживалась. Я успела устроиться на работу до того, как беременность стала заметной. На прежнем месте, узнав о моем интересном положении, мне настоятельно рекомендовали уволиться. Я тогда и спорить не стала, просто уехала от обидчиков за две тысячи километров. Поэтому сейчас, чувствуя страх, скрывала, сколько могла - молча таскала ведра с песком, передвигала горку, поднимала малышей на руки, когда они плакали, и, конечно же, попала в больницу на сохранение. Я благодарна заведующей, не сказавшей ни слова упрека в адрес ненадежного работника. Меня даже пустили в денежную игру, организованную в коллективе. Это когда несколько человек договариваются, скидываются по десятке и дарят на день рождения друг другу кругленькую сумму. Мне повезло. Я родилась в сентябре и получила деньги в начале игры . На сто шестьдесят рублей мы приобрели диван, а то было страшно спать на полу. А потом стали происходить странные вещи, цены росли каждый день, поэтому именинники марта смогли купить себе на полученную сумму всего лишь по коробке конфет, после чего прокляли власть и свои дни рождения.
Мы не имели сбережений, поэтому не чувствовали особой тревоги. А народ мучился в сомнениях «Что же делать с накоплениями», метался с ними, пытаясь не прогадать.
Однажды муж пришел с работы и спросил:
- «Помнишь, мы снимали жилье?» (Еще бы мне не помнить.) – «Так вот сегодня хозяйка умерла».
- «Сестра космонавта?» – ахнула я, подумав про ее больной желудок.
- «Да нет, другая, та, чей дом у озера»- объяснил Вова. – «Понимаешь, поехала в банк и забыла на остановке сумку с деньгами. А в ней всё, что они с мужем накопили. Она пока возвращалась, чуть с ума не сошла! Прибежала, увидела, что сумка лежит на месте, села рядом и умерла. Так с деньгами и нашли».
Я представила, какие чувства пережила несчастная, и обида уступила место грусти. Почему-то стало жалко всех на свете, включая мужика из горсада и бабулю – пьяницу с ее пагубным пристрастием. Словно, услышав мое настроение, за стеной зашуршали. Я отрезала кусочек сала и бросила в угол, выглянувшей оттуда «сестре космонавта».
Оказалось, что она приходила проститься, больше мы ее не видели.
