Честно о главном. О бюрократизации учебного процесса, о перегруженности учителей и учеников, о том, что делать с плохими школами, о ЕГЭ и о том, как реформировать единый государственный экзамен, о системе грантов, о безопасности в школе и в целом о «реформах» в образовании с
Сергеем Григоровым, политическим советником Григория Явлинского, историком и учителем с многолетним стажем, руководителем экспертной группы по вопросам развития Москвы продолжает беседу наш корреспондент Сергей Шклюдов.
– Сергей Геннадьевич, нужна ли рейтинговая система для школ? Должен ли ребенок быть привязан к школе своего района, или он может при желании ездить учиться где угодно в Москве?
– Каждый должен иметь право на поступление в школу, которая расположена у него под окном. Априорное право. И без всяких дополнительных экзаменов. При этом каждый имеет право выбрать ту школу, которая ему по нраву. Загонять всех в школу, которая вам не нравится, не надо.
Мы знаем, что хороших школ в Москве не хватает из-за политики слияния школ, нарушения прав учителя. Как воспитывать ребенка должны родители, так и главная обязанность учителя – учить детей. Вместо этого учитель заполняет бумажки: отчеты, планы, журналы, справки, – это его бюрократическая повинность… Этого требует чиновник от образования. И где же найти время на выполнение своих прямых обязанностей? Мое мнение – всей бюрократией должен заниматься именно совет самоуправления школы.
– Почему не хватает учителей – мало платят, не престижно, большая загрузка?
– Проблема отсутствия кадров – надуманная. Просто учителя «вырабатываются» и бегут от несоразмерной нагрузки. Поясняю: от президента по цепочке до Департамента по образованию спускается решение, что зарплата учителя должна быть не ниже, к примеру, 65–70 тысяч рублей в месяц. Департамент «берет под козырёк» и постановляет – дадим заработать, и разрешает учителю брать 40 часов в неделю, мол, зарабатывай свои тысячи… Это ненормально.
Работа учителя – это не только сам урок, это и подготовка к нему, изучение предмета и специальной литературы, это взаимодействие с родителями и учениками. Шесть уроков в день – это реально 12-часовой рабочий день. Например, в Финляндии учителю вообще запрещено брать уроков больше, чем на 20 часов в неделю. Получается, что в России преподаватель либо халтурит, либо работает на износ. Это приводит к падению качества образовательного продукта. Надо обязать чиновника не лукавить, а ввести достойную ставку за 20 учебных часов в неделю!
– А куда девать трудных подростков и детей мигрантов?
– При современных методах и возможностях школы индивидуализировать обучение, вполне терпимо иметь в классе двух-трёх неуспевающих учеников, постепенно подтягивая их до общего уровня. Однако если таких учеников в классе не два, а 10-15 человек, как происходит сейчас, то вы с таким классом уже ничего не сделаете. Если вы, конечно, не Макаренко. Но гениальных учителей мало, а школ много.
– Как Вы относитесь к внедряемой сейчас системе грантов для школ?
– Это зловредная система. Обязательным критерием оценки деятельности школы провозглашен уровень повышения успеваемости – от сентября до мая. Теперь и директор, и учителя боятся оставлять детей на второй год. Они знают, что получат меньше денег. В то время как чисто по психологическим особенностям детей в 7–8 классе у вас успеваемость падает всегда из-за этапа взросления детей. Есть и индивидуальные особенности детей. Однако учителя все равно вынуждены завышать оценки.
По сути, перед нами старая добрая советская система приписок, этакое колхозное соревнование. Чтобы начальник управления образования одного округа выглядел не хуже коллеги из другого, он давит на директора школы, тот – на учителя… Приписки мешают и успевающим детям, и тем, кто отстаёт – ребенок без адекватной оценки своих знаний не решает проблему; не знают об этом и его родители. Более того, с нормальным вроде бы аттестатом вы не можете сдать ЕГЭ, либо вынуждены поступать только на платное отделение института, либо вылетаете из ВУЗа после первой же сессии.
Ещё один печальный итог – падение уровня самооценки ученика, так как трудовая пятёрка на фоне «дутых» ничем не выделяется. Он не чувствует критерия собственного труда, снижает самоотдачу к знаниям. Отсюда и сюрпризы на ЕГЭ, и страшные факты самоубийства детей, по итогам неуспешно сданного экзамена.
– Если школа в погоне за финансированием завышает отметки и не дает адекватной оценки знаний, получается, что ЕГЭ, который школа не контролирует, остается единственным способом выявить реальный уровень учеников. Вы за ЕГЭ или против?
– К любой системе надо подходить дифференцированно. Например, тестирование по гуманитарным дисциплинам отучает детей думать, достаточно зазубрить ответы. И по естественным дисциплинам есть проблема, парадоксально, но победители олимпиад, углубленно изучающие биологию, пишут ЕГЭ хуже, чем дети среднего уровня знаний. То есть ЕГЭ составлен в расчете на усредненное мышление.
Мнение моё и многих моих коллег таково: ЕГЭ нужен, только он должен стать экзаменом двухуровневым. Один уровень – для учеников, поступающих в высшие учебные заведения, им нужно оставить от ЕГЭ часть «С» – письменный экзамен. Другой уровень – для выпускников, не планирующих продолжать образование, им надо оставить тесты – «А» и «В» часть. Пусть ученик получит хорошую оценку и будет рад. В Америке, например, действует многоуровневая система единого экзамена. Вы можете сдать биологию на базовом уровне и получить свою пятерку, но этой пятерки вам не хватит, чтобы поступить на биофак. Тем не менее, талантливый физик или математик поступает в университет, пусть в сочинении он делает хоть 50 ошибок. Первым и единственным экзаменом должен стать профильный.
– Важный вопрос – это безопасность в школе. Что сделать, чтобы в школе не стреляли? Все мы помним трагический случай, когда был убит учитель географии…
– Поставить в каждой школе пост полиции – невозможно. В том конкретном случае, никто – ни учителя, ни школьный психолог – не заметили девиантного поведения ребенка. Или не хотели заметить! Повторюсь, система загрузки учителя учебными часами сверх нормы, чтобы догнать до приемлемой заработной платы, та бюрократическая и бумажная работа, которой завален учитель, – именно это и не дает учителю заниматься не только учебной, но, что самое главное, педагогической деятельностью, которая может выявлять какие-то конкретные случаи еще до того, когда ученик придет с обрезом в школу и начнет стрелять. Когда начинается стрельба – уже поздно.
– Сергей Геннадьевич, нужна ли рейтинговая система для школ? Должен ли ребенок быть привязан к школе своего района, или он может при желании ездить учиться где угодно в Москве?
– Каждый должен иметь право на поступление в школу, которая расположена у него под окном. Априорное право. И без всяких дополнительных экзаменов. При этом каждый имеет право выбрать ту школу, которая ему по нраву. Загонять всех в школу, которая вам не нравится, не надо.
Мы знаем, что хороших школ в Москве не хватает из-за политики слияния школ, нарушения прав учителя. Как воспитывать ребенка должны родители, так и главная обязанность учителя – учить детей. Вместо этого учитель заполняет бумажки: отчеты, планы, журналы, справки, – это его бюрократическая повинность… Этого требует чиновник от образования. И где же найти время на выполнение своих прямых обязанностей? Мое мнение – всей бюрократией должен заниматься именно совет самоуправления школы.
– Почему не хватает учителей – мало платят, не престижно, большая загрузка?
– Проблема отсутствия кадров – надуманная. Просто учителя «вырабатываются» и бегут от несоразмерной нагрузки. Поясняю: от президента по цепочке до Департамента по образованию спускается решение, что зарплата учителя должна быть не ниже, к примеру, 65–70 тысяч рублей в месяц. Департамент «берет под козырёк» и постановляет – дадим заработать, и разрешает учителю брать 40 часов в неделю, мол, зарабатывай свои тысячи… Это ненормально.
Работа учителя – это не только сам урок, это и подготовка к нему, изучение предмета и специальной литературы, это взаимодействие с родителями и учениками. Шесть уроков в день – это реально 12-часовой рабочий день. Например, в Финляндии учителю вообще запрещено брать уроков больше, чем на 20 часов в неделю. Получается, что в России преподаватель либо халтурит, либо работает на износ. Это приводит к падению качества образовательного продукта. Надо обязать чиновника не лукавить, а ввести достойную ставку за 20 учебных часов в неделю!
– А куда девать трудных подростков и детей мигрантов?
– При современных методах и возможностях школы индивидуализировать обучение, вполне терпимо иметь в классе двух-трёх неуспевающих учеников, постепенно подтягивая их до общего уровня. Однако если таких учеников в классе не два, а 10-15 человек, как происходит сейчас, то вы с таким классом уже ничего не сделаете. Если вы, конечно, не Макаренко. Но гениальных учителей мало, а школ много.
– Как Вы относитесь к внедряемой сейчас системе грантов для школ?
– Это зловредная система. Обязательным критерием оценки деятельности школы провозглашен уровень повышения успеваемости – от сентября до мая. Теперь и директор, и учителя боятся оставлять детей на второй год. Они знают, что получат меньше денег. В то время как чисто по психологическим особенностям детей в 7–8 классе у вас успеваемость падает всегда из-за этапа взросления детей. Есть и индивидуальные особенности детей. Однако учителя все равно вынуждены завышать оценки.
По сути, перед нами старая добрая советская система приписок, этакое колхозное соревнование. Чтобы начальник управления образования одного округа выглядел не хуже коллеги из другого, он давит на директора школы, тот – на учителя… Приписки мешают и успевающим детям, и тем, кто отстаёт – ребенок без адекватной оценки своих знаний не решает проблему; не знают об этом и его родители. Более того, с нормальным вроде бы аттестатом вы не можете сдать ЕГЭ, либо вынуждены поступать только на платное отделение института, либо вылетаете из ВУЗа после первой же сессии.
Ещё один печальный итог – падение уровня самооценки ученика, так как трудовая пятёрка на фоне «дутых» ничем не выделяется. Он не чувствует критерия собственного труда, снижает самоотдачу к знаниям. Отсюда и сюрпризы на ЕГЭ, и страшные факты самоубийства детей, по итогам неуспешно сданного экзамена.
– Если школа в погоне за финансированием завышает отметки и не дает адекватной оценки знаний, получается, что ЕГЭ, который школа не контролирует, остается единственным способом выявить реальный уровень учеников. Вы за ЕГЭ или против?
– К любой системе надо подходить дифференцированно. Например, тестирование по гуманитарным дисциплинам отучает детей думать, достаточно зазубрить ответы. И по естественным дисциплинам есть проблема, парадоксально, но победители олимпиад, углубленно изучающие биологию, пишут ЕГЭ хуже, чем дети среднего уровня знаний. То есть ЕГЭ составлен в расчете на усредненное мышление.
Мнение моё и многих моих коллег таково: ЕГЭ нужен, только он должен стать экзаменом двухуровневым. Один уровень – для учеников, поступающих в высшие учебные заведения, им нужно оставить от ЕГЭ часть «С» – письменный экзамен. Другой уровень – для выпускников, не планирующих продолжать образование, им надо оставить тесты – «А» и «В» часть. Пусть ученик получит хорошую оценку и будет рад. В Америке, например, действует многоуровневая система единого экзамена. Вы можете сдать биологию на базовом уровне и получить свою пятерку, но этой пятерки вам не хватит, чтобы поступить на биофак. Тем не менее, талантливый физик или математик поступает в университет, пусть в сочинении он делает хоть 50 ошибок. Первым и единственным экзаменом должен стать профильный.
– Важный вопрос – это безопасность в школе. Что сделать, чтобы в школе не стреляли? Все мы помним трагический случай, когда был убит учитель географии…
– Поставить в каждой школе пост полиции – невозможно. В том конкретном случае, никто – ни учителя, ни школьный психолог – не заметили девиантного поведения ребенка. Или не хотели заметить! Повторюсь, система загрузки учителя учебными часами сверх нормы, чтобы догнать до приемлемой заработной платы, та бюрократическая и бумажная работа, которой завален учитель, – именно это и не дает учителю заниматься не только учебной, но, что самое главное, педагогической деятельностью, которая может выявлять какие-то конкретные случаи еще до того, когда ученик придет с обрезом в школу и начнет стрелять. Когда начинается стрельба – уже поздно.
– Сергей Геннадьевич, нужна ли рейтинговая система для школ? Должен ли ребенок быть привязан к школе своего района, или он может при желании ездить учиться где угодно в Москве?
– Каждый должен иметь право на поступление в школу, которая расположена у него под окном. Априорное право. И без всяких дополнительных экзаменов. При этом каждый имеет право выбрать ту школу, которая ему по нраву. Загонять всех в школу, которая вам не нравится, не надо.
Мы знаем, что хороших школ в Москве не хватает из-за политики слияния школ, нарушения прав учителя. Как воспитывать ребенка должны родители, так и главная обязанность учителя – учить детей. Вместо этого учитель заполняет бумажки: отчеты, планы, журналы, справки, – это его бюрократическая повинность… Этого требует чиновник от образования. И где же найти время на выполнение своих прямых обязанностей? Мое мнение – всей бюрократией должен заниматься именно совет самоуправления школы.
– Почему не хватает учителей – мало платят, не престижно, большая загрузка?
– Проблема отсутствия кадров – надуманная. Просто учителя «вырабатываются» и бегут от несоразмерной нагрузки. Поясняю: от президента по цепочке до Департамента по образованию спускается решение, что зарплата учителя должна быть не ниже, к примеру, 65–70 тысяч рублей в месяц. Департамент «берет под козырёк» и постановляет – дадим заработать, и разрешает учителю брать 40 часов в неделю, мол, зарабатывай свои тысячи… Это ненормально.
Работа учителя – это не только сам урок, это и подготовка к нему, изучение предмета и специальной литературы, это взаимодействие с родителями и учениками. Шесть уроков в день – это реально 12-часовой рабочий день. Например, в Финляндии учителю вообще запрещено брать уроков больше, чем на 20 часов в неделю. Получается, что в России преподаватель либо халтурит, либо работает на износ. Это приводит к падению качества образовательного продукта. Надо обязать чиновника не лукавить, а ввести достойную ставку за 20 учебных часов в неделю!
– А куда девать трудных подростков и детей мигрантов?
– При современных методах и возможностях школы индивидуализировать обучение, вполне терпимо иметь в классе двух-трёх неуспевающих учеников, постепенно подтягивая их до общего уровня. Однако если таких учеников в классе не два, а 10-15 человек, как происходит сейчас, то вы с таким классом уже ничего не сделаете. Если вы, конечно, не Макаренко. Но гениальных учителей мало, а школ много.
– Как Вы относитесь к внедряемой сейчас системе грантов для школ?
– Это зловредная система. Обязательным критерием оценки деятельности школы провозглашен уровень повышения успеваемости – от сентября до мая. Теперь и директор, и учителя боятся оставлять детей на второй год. Они знают, что получат меньше денег. В то время как чисто по психологическим особенностям детей в 7–8 классе у вас успеваемость падает всегда из-за этапа взросления детей. Есть и индивидуальные особенности детей. Однако учителя все равно вынуждены завышать оценки.
По сути, перед нами старая добрая советская система приписок, этакое колхозное соревнование. Чтобы начальник управления образования одного округа выглядел не хуже коллеги из другого, он давит на директора школы, тот – на учителя… Приписки мешают и успевающим детям, и тем, кто отстаёт – ребенок без адекватной оценки своих знаний не решает проблему; не знают об этом и его родители. Более того, с нормальным вроде бы аттестатом вы не можете сдать ЕГЭ, либо вынуждены поступать только на платное отделение института, либо вылетаете из ВУЗа после первой же сессии.
Ещё один печальный итог – падение уровня самооценки ученика, так как трудовая пятёрка на фоне «дутых» ничем не выделяется. Он не чувствует критерия собственного труда, снижает самоотдачу к знаниям. Отсюда и сюрпризы на ЕГЭ, и страшные факты самоубийства детей, по итогам неуспешно сданного экзамена.
– Если школа в погоне за финансированием завышает отметки и не дает адекватной оценки знаний, получается, что ЕГЭ, который школа не контролирует, остается единственным способом выявить реальный уровень учеников. Вы за ЕГЭ или против?
– К любой системе надо подходить дифференцированно. Например, тестирование по гуманитарным дисциплинам отучает детей думать, достаточно зазубрить ответы. И по естественным дисциплинам есть проблема, парадоксально, но победители олимпиад, углубленно изучающие биологию, пишут ЕГЭ хуже, чем дети среднего уровня знаний. То есть ЕГЭ составлен в расчете на усредненное мышление.
Мнение моё и многих моих коллег таково: ЕГЭ нужен, только он должен стать экзаменом двухуровневым. Один уровень – для учеников, поступающих в высшие учебные заведения, им нужно оставить от ЕГЭ часть «С» – письменный экзамен. Другой уровень – для выпускников, не планирующих продолжать образование, им надо оставить тесты – «А» и «В» часть. Пусть ученик получит хорошую оценку и будет рад. В Америке, например, действует многоуровневая система единого экзамена. Вы можете сдать биологию на базовом уровне и получить свою пятерку, но этой пятерки вам не хватит, чтобы поступить на биофак. Тем не менее, талантливый физик или математик поступает в университет, пусть в сочинении он делает хоть 50 ошибок. Первым и единственным экзаменом должен стать профильный.
– Важный вопрос – это безопасность в школе. Что сделать, чтобы в школе не стреляли? Все мы помним трагический случай, когда был убит учитель географии…
– Поставить в каждой школе пост полиции – невозможно. В том конкретном случае, никто – ни учителя, ни школьный психолог – не заметили девиантного поведения ребенка. Или не хотели заметить! Повторюсь, система загрузки учителя учебными часами сверх нормы, чтобы догнать до приемлемой заработной платы, та бюрократическая и бумажная работа, которой завален учитель, – именно это и не дает учителю заниматься не только учебной, но, что самое главное, педагогической деятельностью, которая может выявлять какие-то конкретные случаи еще до того, когда ученик придет с обрезом в школу и начнет стрелять. Когда начинается стрельба – уже поздно.
– Как Вы считаете, проблемы школьного образования решаемы?
– Проблемы школьного образования можно решить, только реформируя институты власти в целом! Нельзя изменить систему образования, если вы не поменяли бюджет, если у вас нет местного самоуправления, если у вас нет защиты трудовых прав, если у вас не решен миграционный вопрос, если в школах не обеспечивается безопасность! Реформа в том виде, как она делается с середины 2000-х годов – времени «президентства» Медведева – привела нас к тому, что из образования, здравоохранения, из науки – отовсюду вымываются профессионалы. Сегодня во всех отраслях экономики и социальной сферы к управлению приходят некомпетентные люди.
Меня радует и вдохновляет другое – в обществе нарастает понимание, что никакой «добрый и умный» чиновник не решит проблем, наоборот, он их усугубит. Только всем миром, сообща, возвращая себе права и ответственность, мы – граждане России – сможем вернуть стране и величие, и достойное образование нашим детям и внукам – всем последующим поколениям.
Источник: http://grigorov.pro/uchitelya-ne-stanki-ucheniki-ne-bolvanki-2/
