Вчера, 31-го июля все вузы должны были обнародовать списки абитуриентов, составленные по результатам Единого государственного экзамена (ЕГЭ), что ознаменовало первую волну зачисления абитуриентов в студенты. Потом будут еще волны, но все они будут учитывать итоги пресловутого экзамена. Давайте кратко вспомним историю его появления и посмотрим, к чему это привело.
По официальной версии ЕГЭ был введен для того, чтобы обеспечить равные условия при сдаче выпускных экзаменов в школе и поступлении в вуз, поскольку при его проведении на всей территории России применяются однотипные задания и единая шкала оценки (т.н. КИМы – контрольно-измерительные материалы). Другой декларируемой целью единого теста стало снижение коррупционного фактора как при окончании средней школы (тесты пишут не в своих школах), так и при зачислении абитуриентов в вузы на бюджетные места (приемные комиссии лишь учитывают общий балл ЕГЭ). Еще одним благим намерением чиновников было освобождение школьников от двойной нервотрепки, так как ЕГЭ служит одновременно и выпускным экзаменом из школы, и вступительным экзаменом в вузы. В конце 90-х он зародился в кулуарах Министерства образования и науки РФ, которое в то время возглавлял Андрей Фурсенко. В начале 2000-х ЕГЭ появился в отдельных школах в качестве эксперимента, и участие в нем было добровольным. После нескольких лет все его непосредственные участники: и ученики, и их родители, и учителя начали тайно и явно мечтать о том, что экзамен будет признан глупой идеей, реализация которой не удалась. Но не тут-то было, в 2009 году решением Минобраза ЕГЭ стал обязательной и единственной для всех школьников формой проверки знаний, полученных в средней школе, и критерием поступления (или нет) в вуз.
Давайте все по порядку. Основная цель провалилась в первые годы потому, что равных условий создать не удалось изначально: кому-то позволяли списывать, кому-то присылали правильные ответы на мобильник, кому-то даже помогали учителя. А потом родители освоились, и заработали механизмы досрочной сдачи и так называемого «экзаменационного туризма». Народ тут же придумал анекдот в тему: «Как сдать ЕГЭ на 100 баллов? Купить билеты Москва – Махачкала (Болтачево, Соколовка и далее по списку регионов)». (Мы писали об этом не раз, см., например, «ЕГЭ-туризм в Дагестане»).
Не сработала и вторая цель. Очень скоро сложился целый прейскурант цен на гарантии сдачи (в зависимости от степени гарантии, т.е. оплачиваемого этапа сдачи экзамена). Дешевле всего стоила помощь в классе тестирования, дороже – на этапе перевозки, и самой дорогой помощь становилась во время проверки. Стоимость разнилась от региона к региону, но коррупционные скандалы случались почти везде (см. «Перестанут ли результаты ЕГЭ быть единственным условием для поступления в вуз в 2014 году?»).
Что касается стремления защитить нервную систему выпускников, трагичным свидетельством его провала могут служить многочисленные случаи самоубийств ребят, связанные с неудачей на ЕГЭ, которые, кстати, официальные лица старательно не замечают и даже замалчивают.
В течение пяти лет штатного режима проведения экзамена чиновники и Минобраза, и Рособрнадзора хором рапортовали и рапортуют о его эффективности. Однако в 2013 году, видимо, засомневавшись в объективности ЭГЭ, Министерство образования решило ужесточить условия проведения испытания и не поскупилось на оснащение видеокамерами всех помещений, связанных со сдачей и проверкой тестов, покупку рамок-металлоискателей и организацию работы сонмов наблюдателей (см. «Реальные результаты кампании по сдаче ЕГЭ-2014 и мечты о будущем»).
Однако это решение стало роковым как для экзаменующихся, так и для самих устроителей этих драконовских мер: результаты, показанные выпускниками, оказались такими провальными, что пришлось снижать минимальный балл ЕГЭ по основным предметам. В ином случае 20% школьников получили бы вместо аттестатов лишь справки (см. «Понижение порога ЕГЭ по русскому помогло каждому пятому выпускнику»).
Остановимся чуть подробнее на анализе итогов нововведений последнего года. Первое. Профильные ведомства весь год во всех СМИ кричали о том, что варианты тестов есть в открытом доступе и необходимо их просто прорешать (в частности, по математике) Об этом говорил, например, глава комиссии разработчиков заданий для ЕГЭ по математике Иван Ященко: «Экзамен по математике самый сложный. Но уже несколько лет есть открытый банк заданий по математике. Школьники могли решать эти задания. Так что ни одной незнакомой задачи у них не должно быть, похожие задания они должны были решать на уроках». Но эти уверения оказались ложными. По свидетельству многих школьников, в выданных им вариантах были задачи, которые ни на уроках, ни в интернете они не видели.
Второе. Оправдывая огромные суммы бюджетных денег, потраченных на ужесточение мер контроля (причем, речь о безопасности школьников вообще не велась), чиновники заявляли о том, что это делается в интересах самих школьников. Мол, чтобы они не тратили время и деньги на поиски ответов в Сети, а учили материал и, в итоге, могли проверить свои реальные знания. И после проведения испытаний с гордостью докладывали о том, что не было ни списываний с помощью гаджетов, ни появления решенных заданий в интернете. Однако возникают вопросы. Во-первых, Министерство связи и массовых коммуникаций – основной технический подрядчик исполнения решений Минобраза и Рособрнадзора массированно «слило» в Сеть фальшивые варианты ЕГЭ. «Мы "сольем" огромное количество фальшивых вариантов ЕГЭ, которые будут гулять по Сети», – цитирует замминистра связи Волин интернет-СМИ, в частности,
http://www.fontanka.ru/. Зачем, спросите вы. Якобы для того, чтобы отбить у школьников желание заранее запастись ответами на столь важные для них тесты. Вот как комментирует эту бредовую с точки зрения здравого смысла ситуацию автор электронных учебных пособий по математике,
учитель Дмитрий Гущин. Отмечая, что «слив» не стал особенностью 2014 года, но раньше официальные ведомства не признавались во всеуслышание в своей причастности к этому, он продолжает: «Этими вариантами моментально начинают торговать. И когда возникновение этих вариантов инициируется Рособрнадзором, это выглядит достаточно двусмысленно. Если бы они сказали, что у них есть анонимные активисты, которые этим занимаются, это одно дело. И совершенно другое – если сидят уважаемые люди и пишут поддельные варианты», - недоумевает учитель.
Во-вторых, если руководство Минобрнауки так бодро доложило, что вся система заданий ЕГЭ надежно защищена от хакерских атак, то как оно может ответить на вопрос вице-премьера Ольги Голодец, о том, зачем ему – Министерству – еще около 300 млн рублей, выделенных в 2014 году на дополнительную защиту заданий Единого государственного экзамена. А никак! Оно, просто взяв эти бюджетные деньги, продолжит борьбу с теми же «несуществующими» хакерами.
Вместо третьего позвольте представить вашему вниманию рассказ депутата Госдумы Александра Бурматова на
http://netreforme.org/, не требующий, как нам кажется, комментариев. «На днях получил на почту очень любопытные видеоролики. Их сняла аспирантка одного из вузов, посетившая учебу на так называемых курсах по подготовке экспертов по мониторингу ЕГЭ, организованных Министерством образования и подведомственными структурами. Назвать это «учебой экспертов» не поворачивается язык. Скорее что-то вроде очень дешевой художественной самодеятельности: КВН, танцы и игры «на сплочение». И за эту «художественность» Минобр заплатил сомнительным организаторам «учебы» около 16,7 млн бюджетных рублей. Теперь подготовленных столь странным образом «экспертов по мониторингу» хотят привлечь на пункты приема экзаменов и пустить в центры обработки данных государственного экзамена. Я обратился в прокуратуру с запросом – расследовать факт сомнительной закупки на 16,9 млн руб., проведенной подведомственным Рособрнадзору бюджетным учреждением «Федеральный центр тестирования» (ФЦТ)».
Но при этом значительному числу педагогов, задействованных в процедуре сдачи ЕГЭ, во многих регионах России за работу так и не заплатили. Так, в Омской области поощрили исключительно экспертов. Почему? Все деньги уже истрачены?
И последнее. Ни в одном официальном сообщении заинтересованных ведомств в СМИ о целесообразности ЕГЭ мы не нашли ни слова о том, как тестовая форма сдачи ЕГЭ повлияет на качество полученных в школе знаний, а особенно, на умственные способности школьников. Между тем, активно и с самого начала высказывались противники, которые предсказывали, что ЕГЭ скажется и на первом, и на втором катастрофически. Эксперты, категорически не согласные с тестовой формой аттестации, приводили много доводов. И прежде всего они говорили о том, что отказ от традиционного «советского» экзамена затормаживает развитие способности к анализу и формированию доказательного ответа. Полученные на ЕГЭ 100 баллов не дают никакой гарантии того, что выпускник владеет хоть какими-нибудь логическими и аналитическими навыками, не говоря уже о творческих способностях.
Именно об этом рассуждает ректор Байкальского государственного университета экономики и права Михаил Винокуров. «У ЕГЭ, на мой взгляд, есть один существенный недостаток, с лихвой покрывающий все его возможные достоинства. Подготовка к Единому государственному экзамену нацелена на моментальную фиксацию некоего набора сведений и абсолютно не стимулирует аналитическую работу школьников, будущих абитуриентов. Между тем фундаментальный принцип высшей школы – не только подача готового материала, но и обучение добыванию знаний! Именно добывание, селекция через анализ, а этого-то и нет! Отсюда и «слабые» ребята, идущие поступать в институты и университеты. Разумеется, в слабой школьной подготовке причин гораздо больше, но сказанная – пожалуй, наиглавнейшая», - считает он.
Почему так происходит, почему в вузы приходят «слабые ребята»? Ответы на эти вопросы пытается найти философ Олег Чагин, который полагает, что сегодня наша школа перешла от мировоззренческого традиционно «русского подхода», принятого в советской школе, к адаптационному. Это подход характеризуется тем, что не дает «возможности ребенку развиваться от простого к сложному», ребенка «не провоцируют на деятельность, не провоцируют на развитие, а принуждают вернуться к адаптивности и выбрать из того, что есть». Чагин видит корни формы проведения нашего ЕГЭ в болонской системе, которая стала необходимой после наплыва в Европу потоков в основном безграмотных людей, живших ранее в колониальных странах. Именно для них и была создана и переведена система тестов, в которых нужно было только ставить галочки. Наша система ЕГЭ находится в рамках стереотипа такой же адаптивной системы, когда «не нужно создавать новое». По мнению Чагина, «дальше будет хуже, если это не менять», потому что вслед за адаптацией следует дегенерация и ее крайняя степень — вырождение. «Ребенок имеет право на эволюционное развитие. А взрослый обязан это право ему обеспечить», - делает вывод автор. (Кто заинтересовался, полный текст статьи «Школа штампует неполноценных» можно найти на
http://www.pravda.ru/).
Невозможно в рамках небольшой статьи охватить все аспекты столь разностороннего и противоречивого явления, как система ЕГЭ. Мы попытались лишь мазками подвести некоторые итоги проведения кампании. Хочется верить, что заверения представителей профильных ведомств о том, что система будет развиваться и совершенствоваться, реализуются. Радует тот факт, что уже в наступающем учебном году выпускники вернутся к написанию сочинений. Хотя в связи с этим возникает масса вопросов, тем не менее, это шаг вперед, вернее, назад.
А пока же выпускники остаются верны традиции под громкий и довольный смех облегчения и освобождения сжигать уже ненужными пособия для подготовки к ЕГЭ сразу после окончания тестов. Лучше своего отношения к ЕГЭ как к непомерно тяжелому испытанию не выразишь, не правда ли?
